В отдаленные от нас времена некий царь, решив узнать, как живет его народ, чем питается и про что ведет разговоры, переоделся в простую одежду и пошел бродить по своей столице. Он заглядывал в каждый дом, а потом оказался на краю города в доме сапожника. У того сапожника была больная жена и трое детей. И жил он так бедно, что беднее некуда. То, что сапожник зарабатывал на улице, прочиняя сапоги прохожих, подбивая им подошвы да каблуки и нашивая заплатки, не хватало даже на еду. Тем не менее, сапожник не тужил, жил с шутками да прибаутками, весело и беззаботно.
Удивился царь и говорит сапожнику:
— В доме твоем нет добра и на один сапог, дети ходят в рваной одежде; все, что ты зарабатываешь за день, не хватает даже на пищу, а ты веселишься, будто самый счастливый человек на свете. Что же ты за неунывающая душа?
Сапожник на это отвечает:
— Если бы от моих горестных ахов, охов да сетований в дом мой прибывали хлеб и одежда, я бы вовеки веков не сидел за латанием чьих-то сапог!
Ответ сапожника не понравился царю. «Лукавит! — подумал он о сапожнике. — Наверняка починка сапог такое веселое дело, иначе он не жил бы еще веселее меня».
На другой день он запретил всякое сапожное дело в городе.
Вечером царь опять отправился к тому сапожнику. А тот вместе со своими домочадцами знай себе веселится, шутки отпускает направо и налево, с хохоту чуть не давится, ведет себя так, словно страшно доволен своей жизнью.
— Я вижу, ты и сегодня очень весел, — говорит ему царь. — Или радость у тебя какая?
— Какая там радость, — отвечает сапожник, то ли ведая, то ли не ведая, кто перед ним стоит. — А вот заботу царя о нашем брате следует отметить.
— Разве запретить человеку работать — это забота о нем? — удивился царь. — Что вы теперь-то будете есть?
— Что вы! Наверное, царь остановил наше ремесло лишь на день-другой. В городе нашем развелось сапожников — не стало хватать на всех работы. А когда не хватает работы, то и с заработками плохо. Видно, царь об этом и позаботился.
А тот все продолжает допытываться:
— Это ты, что ли, так думаешь, что сапожники возобновят свою работу через день-другой?
— Для этого много ума не надобно — были бы ноги. У каждого имеются ноги, а если есть ноги — имеются сапоги или туфли. Как бы аккуратно их не носить, они все равно ветшают и дырявятся. А кто их починит, кроме сапожника? Пока есть голова — будут шапкошвеи, пока сапоги — сапожники.
Ничего не мог возразить на это царь, так и ушел домой, недовольный собою.
На другой день он издал приказ: пусть все сапожники возобновят свою работу! А того веселого сапожника велел поставить стражником у своих дверей, чтобы не жил с таким настроением, которого лишен сам царь. С утренних до вечерних сумерек торчал сапожник у царских дверей и возвращался домой, едва держась на ногах от усталости. Жена и дети сапожника целый день ждали его, надеясь, что он вернется не с пустыми руками. И он действительно вернулся не с пустыми руками: по дороге продал ювелиру серебряную саблю стражника и на вырученные деньги купил на всю неделю еды для семьи.
Обрадовались домочадцы, веселье, шутки и смех начались в доме сапожика, как обычно. И в это время к ним и вошел царь. Сапожник как раз мастерил саблю из дерева, напевая что-то себе под нос.
— По-моему, ты сегодня еще веселее, чем вчера, — мрачно изрек царь. — На столе у тебя прямо-таки праздничные угощения.
Сапожник дострогал свою саблю, вогнал ее в ножны и сказал, то ли ведая, то не ведая, что перед ним находится сам царь:
— Так ведь все эти яства достались мне благодаря заботам царя. Он поставил меня стражником у своих дверей. Сегодня я продал ювелиру серебряную саблю, которую он мне выдал, и накупил детям еду. Оказывается, саблей можно и снести голову, и добыть на пропитание.
Царь не нашелся, что ответить сапожнику и отправился к себе во дворец.
Всю ночь не спал он в своей опочивальне, размышляя над тем, как отомстить веселому сапожнику, как опозорить его перед людьми. Но так ничего и не смог придумать. А подсказка пришла сама собой.
Утром к царю явился известный в городе купец. Когда он миновал стражника у дверей, то вдруг обнаружил, что из кармана исчезло сто рублей. Купец пожаловался царю. Разъяренный царь велел привести к себе стражника.
— Я ни в чем не виноват, — отвечал стражник. — Мне велено стоять столбом, когда мимо проходят почтенные граждане города, вот я и стоял так, когда этот господин проходил мимо меня.
— Деньги купца взял ты! — оборвал его царь. — Если сейчас не возвратишь их купцу, я велю снести тебе голову. — И потом приказал привести другого стражника, сменщика первого.
Привели другого стражника, а им оказался тот самый веселый сапожник.
— Сейчас же при мне снеси голову этому вору! — приказал ему царь.
Он знал, что у стражника-сапожника сабля деревянная и желал его уличить в этом, а потом казнить его самого.
Сапожник вытащил саблю из ножен, трижды покрутил ею вокруг головы и воскликнул:
— Если этот стражник действительно стащил у купца деньги, мой булатный меч снесет ему голову. Если же нет, — он превратится в дерево! —
С теми словами он ударил стражника по шее, но голова стражника осталась на плечах.
Сапожник показал саблю царю и купцу:
— Смотрите, булатный меч превратился в деревянный, значит, этот стражник не виноват. Теперь разрешите эту деревянную саблю вновь превратить в булатную.
— А как ты это сделаешь? — спросил его царь.
— Я вижу, что у этого купца никто денег не крал. Просто он решил опорочить невинного человека…— начал было сапожник, но купец его прервал:
— Ложь! Смотришь в глаза и врешь!
— Не кричите, мой господин, — спокойно сказал ему сапожник. — Сейчас мы все проверим: если вы правы, при ударе эта сабля так и останется деревянной. Если же неправы, она обратится в булатную и снесет вашу голову. Я жду согласия моего царя.
И тут купец свалился перед царем на колени, обхватил руками его ноги и стал молить:
— О, мой царь! Пожалуйста, не позволяй сабле превратиться в булатную!
Растерянный царь долго не знал, что сказать, потом бросил купцу:
— Ладно, пусть будет по-твоему. Но только попросишь прощения у обоих стражников, исполнишь любое их требование!
После этого царь велел выдать стражнику, что стоял на карауле всего два дня, годовое жалование, одел его с ног до головы, выдал еды на целый год и отправил домой. Он хотел взять его к себе главным визирем, но потом передумал, ибо такой умный человек неровен час сам сядет вместо него па царский трон, и не стал приглашать его в визири.