В старину среди Уральских гор в небольшом ауле проживали старик со старухой. И не было никого беднее их. Кроме полуразвалившегося очага посередине двора, одной деревянной чашки с тремя ложками да одной поварешки, не было у них ничего.
Старик умер от голода и старости, и осталась старуха вместе с сыном-подростком Умырзаком одна-одинешенька на всем белом свете.
Однажды сказала старуха своему сыну:
— Что пользы здесь жить, невесть от кого охраняя эту развалюху-очаг? Иди, сынок, к людям, постарайся хотя бы одежку на себе справить да домой малость еду принести.
И подался Умырзак в чужие края.
Прошел он почти вдоль всего Урала, но нигде не нашел подходящей для себя работы. В конце концов, нанялся батраком к какому-то баю. Три дня прошло, пять дней прошло, а там и вся неделя, а бай все не заставляет его работать, делать что-нибудь. «Удивительный господин», — думает про себя Умырзак.
Не выдержал он, по истечении недели подходит к баю и говорит ему:
— Безделье мне надоело, дядя бай. Не будет ли какой работы?
— Будет, — отвечает бай.
И он велел Умырзаку пойти к стаду, зарезать там бурого телка и принести его шкуру. Умырзак в точности исполнил его приказание. Тогда бай велел пойти и принести три больших мешка из крапивы.
Исполнил джигит и это его приказание. Тогда они сели в телегу, взяли с собой ту шкурку бурого телка и три мешка из крапивы и поехали в горы.
У склона горы по названию Каятау бай велел остановить лошадь и разложить шкуру на земле. После этого он приказал Умырзаку завернуться и шкуру и лечь, подобрав ноги. Ничего не понимая, джигит исполнил и это его приказание. Тогда бай обвязал завернутого в шкуру Умырзака длинными ремешками, сам же отошел в сторону и стал наблюдать, что произойдет.
Прошло немного времени, вдруг появились два огромных беркута, вонзили свои когти в шкуру телка и унесли свою ношу на вершину горы Каятау. Там они стали рвать шкуру своими могучими когтями, клевать крепкими клювами, пока не разодрали ее в клочья. Увидев завернутого в шкуру человека, птицы испугались и улетели, захватив с собой шкуру.
Умырзак поднялся на ноги, кинул взгляд по сторонам и увидел бесконечную гряду гор, среди которых он был единственным живым существом.
Тогда крикнул ему снизу бай, следивший за ним все это время:
— Что ты там стал столбом? Бросай вниз драгоценные камни и золотые слитки, что валяются под твоими ногами!
Осмотрелся Умырзак и видит: действительно, лежат вокруг него слитки золота и серебра, всякие разные драгоценные камни. Стал он бросать те слитки да камни вниз, а бай ловит да накладывает в мешки из крапивы. Когда тот набил второй мешок, пришла в голову Умырзака нежданная мысль, от которой он весь похолодел: «Бросать-то золото я бросаю, а как потом буду отсюда спускаться?»
— Эй, дядя бай! А как я отсюда буду спускаться? — крикнул он со своей скалы.
Бай ему отвечает:
— Ты знай себе бросай вниз драгоценности! Когда я наполню третий мешок, скажу тебе, как и откуда следует оттуда спускаться вниз.
Поверил ему Умырзак, снова стал бросать вниз драгоценности, пока не наполнился и третий мешок. Завязав все три мешка тугим узлом, бай поехал обратно, бросив на ходу Умырзаку:
— Я тебя семь дней не занимал никакой работой. Эти камни будут мне за эти самые семь дней. А теперь тебе придется остаться там навсегда. Оглянись по сторонам и ты увидишь, что там валяются кости таких же бедолаг, как и ты!
Огляделся Умырзак по сторонам и видит: и впрямь вокруг валяется множество костей человеческих. Оказывается, коварный бай заставлял проделывать такое многих других своих слуг и батраков, а потом покидал их на произвол судьбы.
Заметался Умырзак в поисках обратной дороги, но таковой нигде не было: черные, отвесно повисшие камни обрывались вниз и спуститься по ним было невозможно. Недаром же ту гору называли Каятау («Гора-скала»).
Три дня и три ночи без еды и воды провел Умырзак на вершине той горы. Вдруг снова появились те самые беркуты, неся с собой волка. Они мгновенно растерзали свою жертву и стали ее пожирать. Вот тогда Умырзака и осенило: он вынул из кармана ножичек и бросился на хищных птиц. Те в испуге улетели, а Умырзак быстренько освежевал волка, выковырял ему глаза, а сам забрался под шкуру, аккуратно в нее завернувшись.
Вскоре птицы вернулись обратно. Увидев, что человека на скале нет, стали вновь терзать волчью шкуру. Тогда Умырзак осторожно высунул руку из-под шкуры и крепко ухватился за ноги беркутов — в каждой ладони по одной ноге обоих беркутов. Те издали испуганный клекот и взлетели на воздух. Но Умырзак не выпустил их ног, летел вместе с
ними. Поняв, что от ухватившегося за них человека ни за что не избавиться, птицы вынуждены были опуститься на одно возвышенное место, и тогда Умырзак разжал свои руки. В страхе беркуты тут же улетели неведомо куда, а ошалевший от радости Умырзак закричал что есть мочи: «Ну теперь мы научены — урендык!» С тех самых пор эти горы стали называть Ирендык.
Умырзак перевалил через горы Ирендык и снова пошел по аулам в поисках работы. И вдруг ему снова встречается все тот же бай.
— Дядя бай, не возьмешь ли меня к себе слугой или пастухом? — обратился он к богачу.
Бай пригляделся к Умырзаку, но так его и не узнал. Что ни говори, а за это время Умырзак сильно оброс бородой; к тому же, бай и предположить не мог, чтобы тот джигит мог каким-то образом спастись и остаться в живых. Разве были такие, что спаслись до него!
— Мне нужен расторопный слуга, — сказал бай и повел Умырзака в свои места. Три дня прошло, пять миновало, а там и вся неделя пролетела без дела, пришел Умырзак к баю и говорит:
— Надоело бездельничать, дядя бай, дай мне какую-нибудь работу!
— Будет тебе работа, — отвечает бай. И велел Умырзаку сходить к стаду, отобрать там и освежевать телка и принести его шкуру. Когда Умырзак исполнил его требование, бай велел найти три мешка из крапивы. Когда и это задание было выполнено, он приказал запрячь лошадь, положить на телегу шкуру телка и три мешка из крапивы, после чего они отправились в сторону гор.
Когда подъехали к подножью горы Каятау, бай велел расстелить шкуру телка на землю и завернуться джигиту в ту шкуру.
— Не понимаю, что надо делать, — сказал Умырзак. — Может быть, ты вначале покажешь, дядя бай?
— Что тут непонятного? — рассердился бай. — Вот как надо это делать! — И он лег на шкуру, завернувшись ею со всех сторон. А Умырзаку только того и надо было — он моментально скрутил бая крепкими веревками, а сам отошел в сторонку и стал наблюдать, что произойдет.
— Эй, что ты делаешь, сынок? Выпусти меня из шкуры! — жалобно закричал бай. Но Умырзак только посмеивался в усы.
— А потом прилетели два могучих орла, подняли бая, завернутого в шкуру телка, и унесли на вершину горы Каятау. Там они разодрали шкуру и, увидев внутри человека, испугались и улетели прочь. Увидев, что бай поднялся на ноги, Умырзак закричал снизу:
— Эй, бай! Что ты там смотришь? Бросай вниз слитки золота и серебра да драгоценные камни! Работай так же быстро, как и я.
Только тут догадался бай, что это был за человек.
— Умырзак, дорогой сыночек! Скажи, как ты сумел отсюда coйти? Научи меня, пожалуйста!
— Не разговаривай там много, бросай сюда сокровища! Когда наполню все три мешка, научу тебя, как оттуда сойти вниз, — ответил ему Умырзак.
Бай стал бросать ему сверху золото и серебро, драгоценные камни, которым цены нет, а Умырзак заполнял ими мешки. Когда все три мешка были заполнены доверху, Умырзак взвалил их на телегу, крепко их завязал и крикнул, глядя в сторону бая:
— Эй, бай! Посмотри внимательнее по сторонам: там лежат жертвы твоего злодейства — кости погубленных тобою людей. Ты у них и спроси, как спуститься с той горы!
Сказав это, он сел на телегу и поехал в свой аул, к матери.
Сколько не кричал бай, сколько не надрывал горло и не слал проклятий, никто не слышал его голоса. И только на гребне той же горы сидели два беркута, ожидая, когда бай вконец обессилит и свалится на том месте, где стоит.